Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской д - Страница 86

Работавшим во время блокады на Елагином острове во многом повезло, они в какой-то степени избежали лишений остальных ленинградцев. Во-первых, все получали рабочую карточку, а во-вторых, имели кое-что для себя из выращенных овощей. Да и летом, несмотря на периодические бомбежки, всё-таки было относительно спокойно. Умудрялись даже мыться и купаться в Неве и тем самым избежать инфекционных заболеваний. Купаться, правда, потом запретили из-за большого количества неразорвавшихся бомб вдоль берегов.

В 1943 г., хотя блокаду ещё не прорвали, ситуация на фронтах улучшилась и остров потерял своё военно-стратегическое значение. Да и в ополченцах уже не было нужды. С этого года парк открыли для посетителей. Разумеется, люди не столько гуляли, сколько собирали грибы, желуди и травы, пригодные для употребления в пищу.

В 1945 г. сразу после окончания войны начались восстановительные работы. Засыпали траншеи и блиндажи, укрепляли берега, основательно запущенные за годы блокады, однако основные восстановительные работы, в частности ремонт дренажной системы, начались в 1946–1947 гг.

Битвы с крестовской шпаной

После Великой Отечественной войны в полуголодном Ленинграде в неимоверном количестве появилась шпана – безотцовщина, беспризорники, подростки, не учившиеся в школе и нигде не работавшие. Чем-то это время напоминало послереволюционное, с той только разницей, что после войны власти быстро справились с этим негативным явлением. Однако в конце 1940-х гг. шпана сумела потрепать нервы милиции. Кроме воровства, за ней значились массовые драки улица на улицу, район на район, разнимать которые приходилось с помощью воинских частей. Особой жестокостью славилась крестовская шпана, руки до которой у милиции из-за несколько обособленного положения острова, дошли не сразу.

Драки, даже скорее битвы, у шпаны случались с курсантами ленинградских военных и морских училищ. Тут срабатывал своего рода антагонизм – анархия против порядка, устроенные в жизни (курсанты) против неустроенных (шпана), причём и сами курсанты были не сахар, учитывая сложное и во многом жестокое послевоенное время. Об одной из таких битв курсантов Ленинградского военно-морского подготовительного училища с крестовской шпаной рассказал на страницах книги «Человек из морского пейзажа», посвященной писателю Виктору Конецкому, его однокашник Владимир Кузнецов. И Виктор Конецкий, и Владимир Кузнецов неоднократно участвовали в подобных разборках, причём, бывало, по сигналу «наших бьют» всё училище, преодолев преграды, невзирая на всевозможные дисциплинарные санкции, оказывалось на городских улицах с ремнями в руках. Например, в 1946 г. курсанты училища, перемахнув заборы, через несколько минут оказались возле первого в послевоенном Ленинграде рынке (его называли тогда ярмаркой) на проспекте Москвиной (ныне – Троицком) и крупно подрались с обидчиками. Самое удивительное, что военное начальство, не поощряя подобные «разборки», всё-таки входило в положение курсантов, защищавших честь мундира, и не слишком сильно наказывало за самоволки.

Масленица. 1950-е гг.

С крестовской шпаной сразились в 1948 г. «У группы ребят с нашего тогда уже третьего курса, – вспоминает В. Кузнецов, – случился в ЦПКиО конфликт – „толковище“ с группой шпаны с Крестовского острова. Договорилась, как тогда водилось, в следующее воскресенье привести на Масляный луг парка „своих, кто сколько сможет“ для „разборки“. Наших приехало в парк человек шестьсот. Крестовские не явились. Наши, конечно, обвинили своих участников „толковища“ в низкой квалификации переговоров… „Разборка“ все-таки состоялась – стихийно, в день ВМФ. Нас, гулявших в парке, было вместе с нахимовцами человек 80–100. Победа была за нами без потерь с нашей стороны. Событие закончилось уже ночью после приезда к парку нескольких сот поднятых по тревоге курсантов двух армейских училищ, генерала „Бороды“ – коменданта города с патрулями и многочисленной милиции. Милиция иногда стреляла в воздух из табельного оружия, вытесняя участников „толковища“ через 1-й Елагин мост на материк. Правда, одного нахимовца всё-таки подстрелили – ранили в плечо. Странно, но ни одного из наших ребят в комендатуру тогда не забрали. Возможно, учли суть конфликта, приведшего к жестокой драке на аллеях парка».

Подобные драки не редкость в 1940-е гг., но «разборки» на Елагином, случались и в другое смутное время – в 1990-е гг. Расцветший на заре нового русского капитализма пышным цветом бандитизм искал свои «тихие уголки». Одно время облюбовали западную Стрелку. Была даже в ходу такая фраза: «Назначить „стрелку“ на Стрелке». По ночам тут иногда слышались выстрелы, а в целом для западной оконечности острова придумали характерное название: «Кричи не кричи».

«Итальянцы» в каждой лодке

В 1980-е гг. Елагинский парк постепенно приобретал ухоженный вид, избавляясь от старых деревянных конструкций 1930-х гг. На это выделялись немалые деньги, особенно в 1979–1980 гг., перед московской Олимпиадой. Масляный луг уже просто так топтать не разрешали, парковым ландшафтам старались вернуть россиевские черты. На острове появились ежи, ондатры, обитали даже летучие мыши. Зачастили иностранные делегации, находившие Елагинский парк «классическим европейским пейзажным парком» и отмечавшие его хорошее состояние.

В выходные по-прежнему наблюдалось столпотворение – с мороженым, пивом и семечками, но убирали парк тщательнее. В пруды выпустили большое количество молоди леща и другой озерной рыбы, чему немало радовались рыбаки. Главное, почти не практиковались массовые организованные гуляния, в прежние годы являвшиеся сущим бедствием для природы острова.